Что может один человек
Сокровища севастопольской картинной галереи могли бесследно исчезнуть в пламени войны 1941 года. Но их спасли. И сделал это всего один человек.
Каждому гостю города севастопольцы обязательно посоветуют посетить художественный музей: «Непременно сходите, вы не пожалеете!» И действительно, не каждый европейский город имеет такую коллекцию произведений искусства.
«Малый Эрмитаж» и его директор
В 1920 году по пустым комнатам гулял ветер. Хозяева бежали, забирая лишь самое ценное, бросая свои богатейшие частные коллекции. Оказавшиеся бесхозными сокровища начали свозить в Севастополь.
В 1927 году в Севастополе была открыта картинная галерея, основу которой составили более 500 произведений искусства из царского дворца в Ливадии и частных особняков. Произведения живописи, графики, скульптуры, декоративно-прикладного искусства художников итальянского Возрождения, Голландии и Фландрии XVII века, Франции и Германии XVIII-XIX в, ценный фарфор, старинная мебель, изделия из бронзы. «Малым Эрмитажем» называли искусствоведы севастопольскую коллекцию. В декабре 1939 года директором галереи стал М.П. Крошицкий.
Все, знакомившиеся с Михаилом Крошицким, первоначально принимали его за потомка петербургских аристократов и удивлялись, когда узнавали что утонченный и интеллигентный знаток литературы и изобразительного искусства - сын рабочего-котельщика морского завода.
Спасти коллекцию!
Первые бомбы упали на город 22 июня 1941 года, город сразу же стал прифронтовым. В сентябре участились авианалеты, и Крошицкий обратился к городским властям с просьбой организовать эвакуацию ценностей севастопольской галереи: «Поймите, всего одна бомба – и уникальная коллекция погибнет!»
В ответ ему пригрозили расстрелом за паникерство и запретили даже думать об эвакуации: «Галерея должна работать, как будто нет никакой войны!» Как «нет», если война есть? И вопреки категорическому запрету директор галереи без лишнего шума начал готовить эвакуацию ценностей.
Ему никто не помогает, он один, совсем один. Крошицкий ходит по улицам и на развалинах собирает доски, из которых сколачивает ящики. Он пакует в них картины, уникальный мейсонский фарфор, бронзовые часы XVIII-XIX вв. Отбирается только самое ценное. Каждое решение оставить на произвол судьбы тот или иной экспонат Крошицкий принимает с болью, понимая однако, что все спасти невозможно.
Более тысячи экспонатов - объемные и тяжелые произведения декоративно-прикладного искусства, скульптуры из бронзы и мрамора, гарнитуры мебели останутся в Севастополе. В 1945 году Крошицкий вернется в город с тайной надеждой (а вдруг?), но на месте здания галереи найдет лишь груду развалин.
Севастопольская эвакуация
В конце ноября Крошицкий чудом достает грузовик и ночью везет около сотни ящиков в Южную бухту. Царская пристань забита ранеными, женщинами с маленькими детьми, оборудованием промышленных предприятий Севастополя - и все подлежит эвакуации «в первую очередь» и «вне всякой очереди».
В ночь на 12 декабря вывозят оборудование завода из Южной бухты. Крошицкий снова хватает за рукав капитана: «Возьмите!» - «Что там?» - «Картины, музейные ценности» - «Ты что, дед, рехнулся?! Какие к черту картины?! Война идет!» «Деду» 47 лет, но за последние две недели он действительно превратился в старика. Крошицкий смотрит в глаза офицера: «Но ведь война когда-нибудь кончится».
Капитан дает Крошицкому четырех матросов и 30 минут времени. Под обстрелом атакующих пристань самолетов моряки спешно перебрасывают ящики на палубу медленно отходящего от причальной стенки корабля. Быстрее, быстрее! Корабль медленно отходит от причальной стенки. Всё шире полоса, разделяющая судно и пристань. Последний брошенный моряками ящик падает в море. Началось 13-месячное скитание Михаила Павловича по станциям, городам, портам, теплушкам и станциям.
Одиссея за два моря
В худом пальто, без денег и спецдокументов Крошицкий прибыл в Батуми. Снова как в Севастополе он сутками напролет сидит на ящиках и просит, умоляет, но слышит в ответ «снаряды везти не на чем!» Через 12 суток умудряется достать вагон и перевозит сокровища галереи в Тбилиси, потом в Баку.
Еще через полтора месяца он переправляет коллекцию через Каспийское море в Красноводск и едет дальше… в никуда. В городах и городках он просит, требует от местных властей принять коллекцию на хранение, но у всех и так забот выше крыши, проще пристроить этого сумасшедшего из Севастополя к какому-нибудь эшелону, дать сопроводительные документы до следующей станции и отправить с глаз долой. И он снова едет, едет… Туркмения, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия, Казахстан, Алтайский край. Придет ли конец этим скитаниям?
Чтобы оплатить многочисленные перегрузки и перевозки, он продает немногие оставшиеся у него личные вещи и голодает, хотя продажа любого предмета из севастопольской коллекции дала бы ему возможность безбедного существования в течение нескольких месяцев. Но упрямый Крошицкий считает, что обязан сохранить всю коллекцию, до последнего экспоната.
Наконец зимой 1942г. ему дают документы, в которых указан путь назначения: ценности севастопольской галереи примет город Томск. Стоят 30-градусные морозы, а он едет, не разжигая в теплушке печки – ведь перепад температур может повредить ценным полотнам!
8 января 1943 года «особо ценный груз из Севастополя» прибыл в Томск. Открывшие вагон солдаты с трудом нашли за ящиками полуживого Крошицкого с температурой под 40, с воспалением легких и почек, обмороженными руками и ногами.
За 13 месяцев он пересек два моря и проехал по железной дороге более 11.000 километров с 43 перегрузками в пути. В своем отчете Крошицкий записал: вывезено из Севастополя - 1236 экспонатов, доставлено в Томск -1236.
Повторное спасение коллекции
Едва подлечившись, Михаил Павлович осматривает спасенные ценности и обнаруживает, что старинная краска начала сыпаться, на картинах плесень – многомесячное путешествие не прошло бесследно. Коллекция, проследовавшая из Севастополя в Томск, могла погибнуть в конце пути. Крошицкий сушит, реставрирует картины, проводит промывку, перетяжку – он спасает коллекцию повторно.
Сегодня каждая экскурсия в Севастопольском художественном музее начинается словами «Все, что вы сейчас увидите, могло погибнуть в результате бомбежек, могло сгореть, могло стать трофеем немецкого вермахта и исчезнуть, как исчезла Янтарная комната. Могло, если бы не мужество Михаила Павловича Крошицкого, сохранившего для нас эти бесценные сокровища».
Klim Podkova